Автор: Сергей Маркедонов (кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД России) 

1.  После того, как в результате второй карабахской войны в Закавказье был радикально сломан прежний военно-политический статус-кво, актуализировалась тема «разблокирования транспортных коммуникаций». Этому вопросу был посвящен специальный пункт 9 трехстороннего заявления Владимира Путина, Ильхама Алиева и Никола Пашиняна от 9/10 ноября 2020. В дальнейшем тема т.н. «Зангезурского коридора» овладела политическими массами и в Азербайджане, и в Армении. Впрочем, армяно-азербайджанское урегулирование никогда не было исключительно делом Баку и Еревана.
2.  В сентябре 2024 года можно зафиксировать интенсификацию информационной активности Ирана по данному вопросу. Про «Зангезурский коридор» и перспективы его открытия высказались влиятельные политики дипломаты, СМИ (среди которых и ресурсы, близкие к Корпусу стражей исламской революции). Эти выступления создали эффект кругов, расходящихся по воде. И если армянские комментаторы выразили  умеренный оптимизм и надежды (мол де Тегеран уж точно не даст реализоваться наступательным планам тюркского тандема, раз уж Россия с ним заодно), то западные (включая и влиятельное издание The Guardian, см. https://www.theguardian.com/world/article/2024/sep/06/iran-warns-russia-against-siding-with-azerbaijan-in-border-dispute) не без «чувства глубокого удовлетворения» констатировали наличие противоречий в отношениях РФ и Ирана.
3.  Попробуем разобраться в том, насколько серьезны разночтения между Москвой и Тегераном в Закавказье? И могут ли они повлиять на общий контекст двусторонних отношений? Предлагаем дать ответы в виде обозначения нескольких принципиально важных уроков.
4.  Урок первый. Позиции России и Ирана по многим вопросам евразийской повестки совпадают. Но они никогда не были и не будут полностью тождественными. Поднимая вопрос «коридора», Тегеран всячески пытается показать: ситуация, когда он оставался «вне игры» на Кавказе, для него более нетерпима. И в самом деле, Иран не входил в состав Минской группы ОБСЕ (в отличие от Турции), не принимал участие в фиксации нового статус-кво в 2020-2023 гг. (как это сделали Анкара и Москва). И хотя Исламская республика непосредственно граничит с Арменией и Азербайджаном в отличие от Франции иди любой страны ЕС, никакого особого «тегеранского формата» переговоров никогда не было, если не считать робких попыток посредничества в 1992 году.
5.  Урок второй. Надо лучше понимать исходные мотивы Ирана. Не принимать, а понимать, оговорюсь особо! Это возможно сделать, если допустить, что повестка «холодной войны-2.0» определяет многое, но далеко не все, сия объяснительная универсалистская модель пропускает огромное число важных нюансов. Это для Москвы Турция и Азербайджан- фрондеры против Запада, неофиты БРИКС, а для Ирана они- прозападные силы (и даже произраильские). В Тегеране не сильно верят прохамасовской риторике Эрдогана, а Баку так и вовсе один из ключевых партнеров Израиля в военно-технической сфере. Иран крайне консервативно относится к любым территориальным переделам в своем «ближнем зарубежье». Отсюда и непризнание Абхазии с Южной Осетией, готовность принять «интеграцию Карабаха» Азербайджаном, но не перекройку под разными соусами политико-географической конфигурации Армении. И последнее (по порядку, но не по важности). Тегеран реально опасается пантюркизма (этот вызов Москвой особо не манифестируется), а эксперты оттуда полагают, что РФ сделала слишком большие (и даже необоснованные) уступки тюркскому тандему. Так это воспринимается персами, мы сейчас не оцениваем, насколько данная версия правильна.
6.  Урок третий. Громкая риторика Тегерана не всегда означает его готовность к резким движениям. Недавняя история «удара по сионистам» - блестящее тому свидетельство. Иран хочет войти в «кавказский концерт», как он уже вошел в сирийский, иракский или йеменский, показать, что Кавказ важен для него не менее Ближнего Востока. И потому вряд ли в его интересах рассориться с Москвой. Скорее всего, месседж прост: учтите наши подходы, поймите, что мы тоже ищем свой свет в конце коридора.