СТАБИЛЬНОСТЬ ТАДЖИКИСТАНА – ЗАБОТА ОБЩАЯ
17.04.2019
Глава Таджикистана Эмомали Рахмон прибыл в Россию с официальным визитом. Его встретили статс-секретарь - замминистра иностранных дел России Григорий Карасин, посол Таджикистана в Москве Имомуддин Сатторов, посол России в Таджикистане Игорь Лякин-Фролов и директор Департамента госпротокола МИД РФ Игорь Богдашев.
Эмомали Рахмон прибыл в Москву для встречи с президентом РФ Владимиром Путиным, также в рамках визита пройдет седьмая конференция по межрегиональному сотрудничеству России и Таджикистана.
Конечно, этот визит далеко не спонтанный. Еще в сентябре минувшего 2018 года Президент РФ Владимир Путин и Эмомали Рахмон обсуждали состояние и перспективы развития двусторонних отношений. А до этого, на встрече в 2017 году президент РФ отметил вклад Рахмона в укрепление отношений стратегического партнерства и союзничества между странами.
Между тем, несмотря на очевидную положительную динамику контактов, как первых лиц наших государств, так и на уровне общественных связей Таджикистан по-прежнему переживает далеко не лучшие времена. И угрозы, с которыми приходится сталкиваться сегодня руководству и населению республики вряд ли можно преодолеть в одиночку, без помощи России. Это прекрасно понимают и в Кремле, и в официальном Душанбе. Потому и прикладывают столько усилий для экономического развития и укрепления стабильности в этом далеко не спокойном регионе мира.
Одна из главных проблем, которую сегодня приходится решать руководству Таджикистана – это, безусловно, развитие экономики и производства, создание новых и новых рабочих мест. Почему это особенно важно именно для Таджикистана? Дело в том, что республика, образно говоря, переполнена молодежью. И если в той же Европе ломают голову над проблемой стремительно стареющего населения – в Таджикистане наблюдается совершенно иная картина. Здесь более 70 процентов населения - находятся в возрасте до 30 лет. Возраст среднестатистического жителя республики - 25 лет, а более трети населения находятся в возрасте от 14 до 30 лет.
Нетрудно представить, что может случиться с этой молодой армией, если государство не сможет организовать для нее профессиональное обучение, более-менее достойные рабочие места, представить какие-то жизненные перспективы.
А сделать это совсем непросто. Крах Советского Союза и последовавший за ним экономический коллапс, а затем и самая настоящая гражданская война привели республику к весьма серьезному уровню бедности. Так, по данным Всемирного банка, «в 1999 году национальный уровень бедности в Таджикистане охватил 96 процентов населения. С начала 2000-х годов экономика страны несколько восстановилась и начала показывать положительные темпы роста», но очевидно, что эти темпы явно не достаточны для того, чтобы обеспечить население работой, приемлемой заработной платой, различными социальными гарантиями. К сожалению, большинство текстильных, пищевых и других традиционных производств так и не восстановились после спада 1990-х годов. А единственное серьезное промышленное предприятие в стране - Таджикская алюминиевая компания – ситуации, конечно, не спасает.
Многие возлагали большие надежды на развитие сельского хозяйства, но, опять же, слабая техническая оснащенность сельхозпредприятий, мизерная заработная плата в этом секторе экономике явно не привлекает молодые кадры республики. Неудивительно, что именно среди молодежи безработица особенно велика и заметна - по данным экспертного сообщества, «более 55 процентов молодежи в Таджикистане считаются безработными». Какова эта цифра на самом деле остается только догадываться.
Ситуацию усугубляет еще и то обстоятельство, что с развалом экономики республики после краха СССР десятки тысяч врачей, учителей, инженеров и другие специалистов со средним техническим или высшим образованием, по сути, оказались на улице и вынуждены были заняться низкоквалифицированным трудом. Таким образом таджикская молодежь, не имея ни нужного образования, ни опыта - лишается перспектив какого-либо развития и на производстве, в коммунальной и административных сферах.
И еще одна цифра… Если в 1991 году 100% таджикской молодежи имели среднее образование, то теперь эта цифра снизилась примерно до 60 процентов. Стоит ли удивляться, что о приличной работе для молодых таджиков, что на родине, что в России – речь, чаще всего не идет.
И что делать?
Да, в Таджикистане имеется «Национальная программа по социальному развитию молодежи». Да, эта программа подчеркивает «важность содействия занятости молодежи в качестве меры для предотвращения радикализации молодежи». Однако, похоже, она не предусматривает каких-либо конкретных мер для решения этих важных задач, не располагает достаточно эффективной стратегией по исправлению ситуации.
Получается, что единственный способ прокормить семью, обеспечить более-менее достойный жизненный уровень – это трудовая миграция. И сегодня, согласно только официальной статистике, около полумиллиона (а по некоторым данным – более миллиона) таджиков вынуждены трудиться за рубежом. Причем, до половины работоспособных мужчин находятся за границей в течение нескольких месяцев в году или даже несколько лет подряд. И основная масса трудовых мигрантов находит свое применение именно в России. Они говорят, что здесь «можно заработать, по крайней мере, в четыре раза больше, чем дома».
Другая важная проблема, которая во многом порождается невозможностью обеспечить молодежь работой и социальными гарантиям, и с которой Таджикистану также не справиться в одиночку – это внешние угрозы и опасность исламской радикализации как раз молодого поколения таджиков.
При этом важно отметить, что эти два рода проблем во многом взаимосвязаны, и решение или не решение первой, внутренней проблемы, по сути, определяет остроту второй, так называемой, внешней.
Что касается исламской радикализации… На первый взгляд, решения официального Душанбе на этот счет верны, тверды, последовательны. Скажем, известный «Закон о религии» от 2009 года предполагает строгие и настоятельные требования к регистрации всех религиозных групп. Здесь также предусмотрена уголовная ответственность за незарегистрированную религиозную деятельность, а также за частное религиозное образование. Законом же установлены строгие ограничения по числу и размеру мечетей. А для того, чтобы осуществлять религиозное образование, теперь требуется государственная лицензия, и оба родителя должны дать письменное разрешение, чтобы дети в возрасте от 7 до 18 могли это образование получить. Но одновременно в Таджикистане все же практикуется получение религиозного образования за рубежом. Происходит это в бесплатных школах в Пакистане, где проживание для молодых таджиков также бесплатно.
Важная деталь: преподавание в этих школах ведется в основном салафитами, которые помимо прочего обучают будущих моджахедов не только из Пакистана и Афганистана, но и из Узбекистана, Таджикистана, с юга России и из Турции. И, наверное, совсем не случайно несколько лет назад в республике обосновалась неизвестная ранее радикальная группировка «Джамоати Ансорулло», которая, по некоторым данным, имеет связи с выпускниками пакистанских медресе, вернувшихся в Таджикистан. Если ранее было известно только о двух основных радикальных группировках, а именно Хизб ут-Тахрир и Исламском движении Узбекистана, то теперь к ним добавилась группа Ансорулло. И эти три группы призывают к джихаду против нынешней власти.
Насколько эти призывы будут услышаны – отдельный вопрос. Но, согласитесь, безработица и социально-экономическая неустроенность значительно облегчает «вербовку» молодежи различными экстремистскими и террористическими организациями. Добавьте сюда и вполне реальную опасность вовлечения молодых людей в криминальную деятельность, в частности, связанную с незаконным оборотом наркотиков.
Что же можно предпринять в этой ситуации, и кто может помочь Таджикистану в этой непростой ситуации? Ответ очевиден: такого рода проблемы можно решить только объединенными усилиями. Судя по всему, это хорошо понимают и в Душанбе, и в Москве, и в штаб-квартире ОДКБ. Именно поэтому на диалог, начатый в Кремле, возлагают большие надежды и таджикское, да и российское общество.
Владимир Попов
Эмомали Рахмон прибыл в Москву для встречи с президентом РФ Владимиром Путиным, также в рамках визита пройдет седьмая конференция по межрегиональному сотрудничеству России и Таджикистана.
Конечно, этот визит далеко не спонтанный. Еще в сентябре минувшего 2018 года Президент РФ Владимир Путин и Эмомали Рахмон обсуждали состояние и перспективы развития двусторонних отношений. А до этого, на встрече в 2017 году президент РФ отметил вклад Рахмона в укрепление отношений стратегического партнерства и союзничества между странами.
Между тем, несмотря на очевидную положительную динамику контактов, как первых лиц наших государств, так и на уровне общественных связей Таджикистан по-прежнему переживает далеко не лучшие времена. И угрозы, с которыми приходится сталкиваться сегодня руководству и населению республики вряд ли можно преодолеть в одиночку, без помощи России. Это прекрасно понимают и в Кремле, и в официальном Душанбе. Потому и прикладывают столько усилий для экономического развития и укрепления стабильности в этом далеко не спокойном регионе мира.
Одна из главных проблем, которую сегодня приходится решать руководству Таджикистана – это, безусловно, развитие экономики и производства, создание новых и новых рабочих мест. Почему это особенно важно именно для Таджикистана? Дело в том, что республика, образно говоря, переполнена молодежью. И если в той же Европе ломают голову над проблемой стремительно стареющего населения – в Таджикистане наблюдается совершенно иная картина. Здесь более 70 процентов населения - находятся в возрасте до 30 лет. Возраст среднестатистического жителя республики - 25 лет, а более трети населения находятся в возрасте от 14 до 30 лет.
Нетрудно представить, что может случиться с этой молодой армией, если государство не сможет организовать для нее профессиональное обучение, более-менее достойные рабочие места, представить какие-то жизненные перспективы.
А сделать это совсем непросто. Крах Советского Союза и последовавший за ним экономический коллапс, а затем и самая настоящая гражданская война привели республику к весьма серьезному уровню бедности. Так, по данным Всемирного банка, «в 1999 году национальный уровень бедности в Таджикистане охватил 96 процентов населения. С начала 2000-х годов экономика страны несколько восстановилась и начала показывать положительные темпы роста», но очевидно, что эти темпы явно не достаточны для того, чтобы обеспечить население работой, приемлемой заработной платой, различными социальными гарантиями. К сожалению, большинство текстильных, пищевых и других традиционных производств так и не восстановились после спада 1990-х годов. А единственное серьезное промышленное предприятие в стране - Таджикская алюминиевая компания – ситуации, конечно, не спасает.
Многие возлагали большие надежды на развитие сельского хозяйства, но, опять же, слабая техническая оснащенность сельхозпредприятий, мизерная заработная плата в этом секторе экономике явно не привлекает молодые кадры республики. Неудивительно, что именно среди молодежи безработица особенно велика и заметна - по данным экспертного сообщества, «более 55 процентов молодежи в Таджикистане считаются безработными». Какова эта цифра на самом деле остается только догадываться.
Ситуацию усугубляет еще и то обстоятельство, что с развалом экономики республики после краха СССР десятки тысяч врачей, учителей, инженеров и другие специалистов со средним техническим или высшим образованием, по сути, оказались на улице и вынуждены были заняться низкоквалифицированным трудом. Таким образом таджикская молодежь, не имея ни нужного образования, ни опыта - лишается перспектив какого-либо развития и на производстве, в коммунальной и административных сферах.
И еще одна цифра… Если в 1991 году 100% таджикской молодежи имели среднее образование, то теперь эта цифра снизилась примерно до 60 процентов. Стоит ли удивляться, что о приличной работе для молодых таджиков, что на родине, что в России – речь, чаще всего не идет.
И что делать?
Да, в Таджикистане имеется «Национальная программа по социальному развитию молодежи». Да, эта программа подчеркивает «важность содействия занятости молодежи в качестве меры для предотвращения радикализации молодежи». Однако, похоже, она не предусматривает каких-либо конкретных мер для решения этих важных задач, не располагает достаточно эффективной стратегией по исправлению ситуации.
Получается, что единственный способ прокормить семью, обеспечить более-менее достойный жизненный уровень – это трудовая миграция. И сегодня, согласно только официальной статистике, около полумиллиона (а по некоторым данным – более миллиона) таджиков вынуждены трудиться за рубежом. Причем, до половины работоспособных мужчин находятся за границей в течение нескольких месяцев в году или даже несколько лет подряд. И основная масса трудовых мигрантов находит свое применение именно в России. Они говорят, что здесь «можно заработать, по крайней мере, в четыре раза больше, чем дома».
Другая важная проблема, которая во многом порождается невозможностью обеспечить молодежь работой и социальными гарантиям, и с которой Таджикистану также не справиться в одиночку – это внешние угрозы и опасность исламской радикализации как раз молодого поколения таджиков.
При этом важно отметить, что эти два рода проблем во многом взаимосвязаны, и решение или не решение первой, внутренней проблемы, по сути, определяет остроту второй, так называемой, внешней.
Что касается исламской радикализации… На первый взгляд, решения официального Душанбе на этот счет верны, тверды, последовательны. Скажем, известный «Закон о религии» от 2009 года предполагает строгие и настоятельные требования к регистрации всех религиозных групп. Здесь также предусмотрена уголовная ответственность за незарегистрированную религиозную деятельность, а также за частное религиозное образование. Законом же установлены строгие ограничения по числу и размеру мечетей. А для того, чтобы осуществлять религиозное образование, теперь требуется государственная лицензия, и оба родителя должны дать письменное разрешение, чтобы дети в возрасте от 7 до 18 могли это образование получить. Но одновременно в Таджикистане все же практикуется получение религиозного образования за рубежом. Происходит это в бесплатных школах в Пакистане, где проживание для молодых таджиков также бесплатно.
Важная деталь: преподавание в этих школах ведется в основном салафитами, которые помимо прочего обучают будущих моджахедов не только из Пакистана и Афганистана, но и из Узбекистана, Таджикистана, с юга России и из Турции. И, наверное, совсем не случайно несколько лет назад в республике обосновалась неизвестная ранее радикальная группировка «Джамоати Ансорулло», которая, по некоторым данным, имеет связи с выпускниками пакистанских медресе, вернувшихся в Таджикистан. Если ранее было известно только о двух основных радикальных группировках, а именно Хизб ут-Тахрир и Исламском движении Узбекистана, то теперь к ним добавилась группа Ансорулло. И эти три группы призывают к джихаду против нынешней власти.
Насколько эти призывы будут услышаны – отдельный вопрос. Но, согласитесь, безработица и социально-экономическая неустроенность значительно облегчает «вербовку» молодежи различными экстремистскими и террористическими организациями. Добавьте сюда и вполне реальную опасность вовлечения молодых людей в криминальную деятельность, в частности, связанную с незаконным оборотом наркотиков.
Что же можно предпринять в этой ситуации, и кто может помочь Таджикистану в этой непростой ситуации? Ответ очевиден: такого рода проблемы можно решить только объединенными усилиями. Судя по всему, это хорошо понимают и в Душанбе, и в Москве, и в штаб-квартире ОДКБ. Именно поэтому на диалог, начатый в Кремле, возлагают большие надежды и таджикское, да и российское общество.
Владимир Попов