Ключевым фактом, который влияет на отношения Китая к Ближнему Востоку является то, что около половины нефти в Китай поступает с Ближнего Востока.

Вместе с тем, китайские стратегические мыслители рассматривают Ближний Восток как место с гораздо большим количеством опасностей, чем перспектив. Китай обеспокоен тем, что экстремистские идеологии, зародившиеся в регионе, заразят западный Китай. Китай также обеспокоен тем, что Ближний Восток находится в сфере влияния США, и разногласия по этому региону могут спровоцировать конфликт между США и Китаем. Китай полагает, что полностью самоустраниться от проблем Ближнего Востока он не сможет, однако его участие должно быть избирательным. Кроме того, действия Китая на Ближнем Востоке явно подчинены его глобальным стратегическим интересам, наиболее значимой из которых является соперничество с США.

Позиция Китая на Ближнем Востоке была динамичной на протяжении последней четверти века, не в последнюю очередь потому, что позиция США в регионе была динамичной. Китай наладил отношения как с союзниками, так и с противниками США, постоянно выстраивая прочные коммерческие связи. Несколько лет назад глава МИД Индии С. Джайшанкар заявил: «Последние 20 лет Соединенные Штаты воюют, но не побеждают на Ближнем Востоке, а Китай побеждает, но не воюет на Ближнем Востоке». Едва ли кто-то может выразиться точнее.

В значительной степени в регионе наблюдается большой энтузиазм по поводу более тесных отношений с Китаем. Частично это связано с общим ощущением того, что Китай является растущей державой в мире. Но наиболее важной движущей силой этого энтузиазма является обоюдная вера в то, что энергетика объединит два региона. 

Начиная с конца XX-го века, Китай стал крупнейшим драйвером роста спроса на энергетику в мире. Быстро расширяющаяся китайская промышленная база нуждалась в нефти, а на Ближнем Востоке есть экспортеры, которые могли удовлетворить эту растущую потребность. Поскольку спрос в США стабилизировался, а в Европе вообще начал падать, именно экономический рост в Китае способствовал росту глобального спроса на энергоресурсы. В результате для производителей энергии стало выгодно иметь конструктивные отношения именно с Китаем.

На Ближнем Востоке безусловно оценили тот факт, что Китай сильно вырос экономически, при этом не делая уступок политическому, и социальному либерализму, который, как часто утверждают западные государства, необходим для процветания и стабильности.

Инициатива «Пояс и путь» стала мастерским ходом брендинга, убеждая государство за государством на Ближнем Востоке в том, что они могут играть центральную роль в геостратегических расчетах величайшей растущей державы мира, причем каждое из них представляло себе экономическую мощь, которую оно приобретет в результате. Конечно, дивиденды от инициативы «Пояс и путь» на Ближнем Востоке скудны, но остаточное желание более тесного взаимодействия с Китаем сохраняется.

Ближний Восток сильно пострадал от растущего разочарования в Соединённых Штатах. На протяжении десятилетий тлел гнев, вызванный политикой США в отношении палестино-израильского конфликта, и этот гнев значительно вырос в последние шесть месяцев.

Было также разочарование тем, что войны под руководством США в Ираке и Афганистане не имели особого оправдания с точки зрения международного права, которое, по утверждениям Соединенных Штатов, они соблюдают. И что США вели войны, будучи безразличными к жертвам среди гражданского населения.

Ближний Восток вероятно пришёл к выводу, что более тесные отношения с Китаем дадут ему возможность противостоять гегемонии США и сопротивляться требованиям изменить свою внутреннюю и внешнюю политику с учетом либерально-демократической доктрины.

В этом отношении Китай может многое предложить. Китай не только обладает аурой геостратегического веса, но и экономическими ресурсами. За последние два десятилетия торговые отношения Китая с Ближним Востоком выросли в геометрической прогрессии благодаря массовому экспорту энергоносителей, импорту китайских промышленных товаров и широкому вовлечению китайских компаний в строительство инфраструктуры, жилья, заводов и многого другого.

В то время как западные компании всегда медленно продвигались к заключению соглашений, искали внешнее финансирование и имели целый набор экономически неоправданных правил (вроде положения о защите окружающей среды, и всяких антикоррупционных законов), китайские компании были рады построить что-то быстро и без лишних хлопот.

Китай очевидно не хочет вытеснять США с Ближнего Востока, так как не готов брать на себя обязательства по безопасности. Китай также не хочет многим жертвовать ради продвижения каких-либо своих интересов на Ближнем Востоке.

Как известно, Китай создал целую иерархию отношений, самой высокой из которых является «всеобъемлющее стратегическое партнерство». На Ближнем Востоке такое партнерство имеется с Саудовской Аравией, ОАЭ, Ираном, Египтом и Алжиром. Последнее, кстати, в основном сентиментально и связано с отношениями, которые две революционные страны установили в 1950-х годах и поддерживали на протяжении десятилетий.

Поскольку Китай стал более ориентированным на рынок, он обратил коммерческий взгляд на региональные государства, прилагая очень взвешенные усилия по построению связей там, где возможно получить реальную выгоду.

Китай и Саудовская Аравия

Саудовская Аравия была среди стран Ближнего Востока, наиболее заинтересованных в привлечении Китая. Часть интереса связана просто с энергетикой: Китай был движущей силой глобального роста, а Саудовская Аравия обладает крупнейшими в мире доказанными запасами нефти.

Поскольку Саудовская Аравия видит свою роль «мирового центрального банка нефти», было бы нелепо не построить тесные отношения с крупнейшим в мире покупателем нефти.

В стратегическом отношении Саудовская Аравия также стремилась вытеснить Иран как крупнейшего зарубежного поставщика энергии в Китай. С точки зрения Саудовской Аравии, более тесные торговые отношения с Китаем ограничивают возможность развития тесных ирано-китайских отношений и дают саудовцам некоторые гарантии того, что Китай не будет продвигать иранские интересы на международных форумах.

Когда в 2000-х годах цены на нефть выросли, а экономика Саудовской Аравии была переполнена наличными, китайско-саудовская торговля тоже поползла вверх. В 2012 году Китай и Saudi Aramco договорились вместе построить крупный нефтеперерабатывающий завод в Янбу, на Красном море. В течение четырех лет нефтеперерабатывающий завод заработал, перерабатывая около 400 000 баррелей нефти в день.

В Саудовской Аравии явно теплится надежда, что китайский опыт экономического роста может служить уроком для собственных амбициозных усилий Саудовской Аравии.

В последние годы Саудовская Аравия испытывает детское восхищение усилиями Дэн Сяопина эпохи 80-х по переходу Китая от относительно бедной и ограниченной маоистской диктатуры к мощной и космополитичной глобальной экономической державе.

В китайско-саудовских отношениях существует также военное направление: начиная с 1980-х годов Саудовская Аравия время от времени рассматривала Китай как источник оружия, которое Соединенные Штаты не предоставляли (типо ракет CSS-2). Эта тенденция продолжается: по сообщениям, Китай продает Саудовской Аравии беспилотные самолеты и помогает создавать баллистические ракеты.

Амбиции Саудовской Аравии по сближению с Китаем усилились после возмущения США убийством Джамаля Хашогги и обещаний нынешнего президента Байдена во время президентской кампании 2020 года, что он будет относиться к саудовцам «как к париям, которыми они и являются». Потом конечно администрация Байдена откатилась назад, заверив саудитов, что она не настроена враждебно.

Саудитам ясно, что стране нужны прочные отношения с Китаем. Даже если Китай не заменит Соединенные Штаты, Саудовская Аравия рассматривает Китай как важный сдерживающий фактор для Соединенных Штатов.

Китай и Объединенные Арабские Эмираты

Дубай на протяжении веков был торговой точкой: глобальная торговля Китая и роль Дубая как жизненно важного глобального перевалочного пункта росли одновременно. Сегодня около 60 % торговли Китая с Европой и Африкой проходит через ОАЭ (в основном Дубай), как и большая часть торговли с Ближним Востоком.

Вместе с тем, как растёт экономическая роль ОАЭ, их всё больше втягивают в геополитику. Правительство Абу-Даби все чаще стремится занять позицию «активного нейтралитета» в мире, сохраняя тесные связи с Соединенными Штатами, но расширяя сотрудничество с Россией и Китаем.

Проблема не столько в явной напряженности между США и ОАЭ, сколько в том, что в ОАЭ растет ощущение того, что они достаточно велики и сильны, чтобы продвигать свои собственные интересы, и не должны рабски следовать диктату заатлантического партнёра.

ОАЭ считают себя региональным идейным лидером, и продемонстрированная ими модель представляет собой модель выверенного баланса между региональными и глобальными проблемами, западными и арабскими нравами, а также развитием частного и государственного капитала.

Балансировка ОАЭ сложным образом отражается на внутренних делах. Однако во внешней политике все выглядит более прямолинейно. Возможно, это удивительно, но крошечные ОАЭ, похоже, приняли внешнюю политику, которая похожа на политику Индии, растущего мирового тяжеловеса.

Связи между ними, уходящие корнями в многовековую историю, интересны. Индия ближе к ОАЭ, чем Кувейт, и граждан Индии в ОАЭ более чем в два с половиной раза больше, чем эмиратцев в ОАЭ. В обеих странах есть лидеры, пользующиеся сильной внутренней поддержкой, которые разделяют мнение о том, что им не нужно поддерживать мир, разбитый на блоки.

Китай и Иран

Вместо того, чтобы стремиться к балансу внутри глобальной системы, Иран стремится подорвать структуру этой системы, так как она явно враждебно настроена к самому Ирану. В этих усилиях Китай является активным партнером.

Обе страны разделяют дискомфорт по поводу того, что Соединенные Штаты называют «порядком, основанным на правилах», и который, по мнению Китая и Ирана, является порядком, призванным их ограничить. Кроме того, Китай предпочитает мир, в котором Соединенные Штаты увязли на Ближнем Востоке и отталкивают большую часть Глобального Юга своими действиями там.

В некотором смысле, устойчивая напряженность между США и Ираном является проявлением того, что Соединенные Штаты пытаются навязать свою волю меньшему государству, и многие страны ощущают определенное сочувствие к Ирану. Китай готов поддерживать Иран до тех пор, пока это не будет стоить Китаю слишком дорого.

Несмотря на схожесть интересов, между Китаем и Ираном существуют огромные различия. Самая трудная область – экономика. На Китай приходится около трети иранской торговли, но на Иран приходится менее одного процента китайской торговли. Понятно, кто контролирует эти отношения.

Раз за разом Китай использовал свои отношения с Ираном для продвижения китайских интересов. С точки зрения политологии, ирано-китайские отношения всегда являются зависимой переменной, основанной на других интересах Китая в мире. Иранцев это возмущает, но они знают, что ничего не могут с этим поделать.

Обходя санкции США, покупая иранскую сырую нефть, Китай одновременно подрывает способность США использовать международную финансовую систему для введения санкций против противников и получает доступ к нефти со скидкой. Для Китая это беспроигрышное решение, но стратегические цели (ограничение гегемонии США, подрыв центральной роли мировой долларовой экономики и демонстрация неспособности США задушить экономики своих противников) даже важнее, чем краткосрочная экономическая выгода. Китай разрушает порядок, в котором Соединенные Штаты могут попытаться изолировать Китай, ка они сделали это с Ираном.

Китай и Израиль

Израиль является близким союзником США, который, вместе с тем, активно обхаживал Китай с начала 2000-х годов, и Китай ответил тем же. Китай не только обратился за помощью к Израилю в борьбе с терроризмом в годы после 11 сентября, но также увидел, что Израиль является важным источником технических знаний.

Около десяти лет назад в Соединенных Штатах начало расти беспокойство по поводу того, что Китай будет использовать израильские технологии и инфраструктуру, которую он строит в Израиле, для шпионажа. Израильтяне игнорировали эти заявления достаточно долго, но в последние пять лет они, похоже, стали более открыты к опасениям США.

Но самый большой сдвиг в китайско-израильских отношениях произошел через несколько недель после 7 октября. Китай открыто критиковал Израиль и не проявил особого сочувствия к утверждениям Израиля о том, что он ведет экзистенциальную борьбу с террористической группировкой. Вместо этого Китай твердо придерживается стратегии демонстрации солидарности с Глобальным Югом и, таким образом, становится на сторону палестинцев, а не израильтян.

Мы еще не видели этого проявления с точки зрения сокращения инвестиций, но вовлеченности, безусловно, меньше, и шрамы этого конфликта, вероятно, будут глубокими. Даже в этом случае вполне вероятно, что Китай попытается вновь заявить о себе, когда конфликт начнет утихать.

Если будут предприняты какие-то широкие международные усилия по разрешению конфликта между израильтянами и палестинцами, Китай наверняка будет играть центральную роль в этих усилиях из соображений престижа. С этой позиции Китай, вероятно, будет стремиться возобновить свои отношения с Израилем.

Китай и Глобальный Юг

Роль Китая в ближневосточном конфликте сейчас почти полностью оппортунистическая. Хотя позиция Китая по умолчанию заключалась в том, чтобы отдавать предпочтение государствам, а не негосударственным субъектам, Китай быстро скатился к позиции, выражающей солидарность странам Глобального Юга и палестинцами.

Китай мало что мог сказать положительного Израилю. В официальных сообщениях подчеркивается лицемерие позиции США, которые, с одной стороны, защищают международное право, но также уклоняются от любой ответственности за защиту палестинского гражданского населения.

Разница между китайскими отношениями на Ближнем Востоке и такими местами, как Латинская Америка или Африка, заключается в том, что Китай считает, что в этом регионе есть сложные — некоторые в Китае сказали бы неразрешимые — проблемы безопасности.

Китай не видит особых преимуществ в работе над их решением, и у него мало возможностей для этого. Вместо этого Китай стремится позиционировать себя позади Соединенных Штатов, позволяя США быть втянутыми в конфликт.

Китай рассматривает Ближний Восток как острие создания другого мира, более меркантилистского и менее приверженного международному праву и многосторонности. Чем больше международные отношения вращаются вокруг двусторонних отношений между государствами, тем лучше для Китая, который является более сильной стороной во всех двусторонних отношениях, за исключением США.